Люди в сером спасались все одинаково: одним помогала семья, другим телевизор, кому-то музыка, иным - врачи. Она тоже была в сером, но ее спасало Имя. Она старательно выводила его мелом на песке. Напряженно, и вместе с тем легко, ее рука писала букву за буквой, украшая их когда завитками, когда шипами. Такое далекое и незнакомое, родное и теплое, оно грело ей руки, хотя на побережье стоял лютый мороз. Ветер бил ее по щекам и трепал волосы, а Имя окутывало ее, как теплое одеяло, и не позволяло ветру проникнуть в ее сердце.
Она все чертила, выводила, ее нисколько не страшило, что волны могут его украсть, что ветер поднимет каждую песчинку и унесет его далеко-далеко.
Когда боль жгла ее сердце, она бежала на побережье и там, одна на тысячи миль вокруг, цветными мелками выписывала завитки. Когда страх сковывал ее, она шептала Имя буква за буквой, и каждая буква, словно кокон света, защищала ее от серой тьмы.
У Имени были большие разноцветные глаза: один карий, другой - зеленый. Они искрились светом и добром. У Имени была широкая улыбка, она грела не хуже самого большого горячего камина. У Имени были растрепанные каштановые волосы, не очень длинные, не очень короткие. У Имени были большие теплые ладошки с длинными пальцами, казалось, оно всю ее может в них уместить и спрятать от любого ненастья и горя. Она чертила его на песке, шептала по буквам, приветствовала его утренней песней. Такое незнакомое и далекое, как будто с другой планеты, такое близкое и родное, как будто они всю вечность шагали рука об руку.
Люди вокруг говорили: "Ненормальная", а она смеялась в ответ: "Как же мне не любить его, если он - все, что у меня есть?". Люди шепчутся за спиной, но какая разница, ведь нужно спешить.
Солнце уже садится.
А, вот, наконец, и берег!
Она все чертила, выводила, ее нисколько не страшило, что волны могут его украсть, что ветер поднимет каждую песчинку и унесет его далеко-далеко.
Когда боль жгла ее сердце, она бежала на побережье и там, одна на тысячи миль вокруг, цветными мелками выписывала завитки. Когда страх сковывал ее, она шептала Имя буква за буквой, и каждая буква, словно кокон света, защищала ее от серой тьмы.
У Имени были большие разноцветные глаза: один карий, другой - зеленый. Они искрились светом и добром. У Имени была широкая улыбка, она грела не хуже самого большого горячего камина. У Имени были растрепанные каштановые волосы, не очень длинные, не очень короткие. У Имени были большие теплые ладошки с длинными пальцами, казалось, оно всю ее может в них уместить и спрятать от любого ненастья и горя. Она чертила его на песке, шептала по буквам, приветствовала его утренней песней. Такое незнакомое и далекое, как будто с другой планеты, такое близкое и родное, как будто они всю вечность шагали рука об руку.
Люди вокруг говорили: "Ненормальная", а она смеялась в ответ: "Как же мне не любить его, если он - все, что у меня есть?". Люди шепчутся за спиной, но какая разница, ведь нужно спешить.
Солнце уже садится.
А, вот, наконец, и берег!
