Слепящее солнце в глаза, вокруг на сотни метров сплошь полевые цветы, горы заслоняют горизонт, а где-то далеко-далеко шумит вода. Пока что очень тихо, почти так же тихо, как шаги по мягкому травяному ковру. От росы промокли ноги, ботинки в руках. Шум все громче, уже ясно слышны смелые нотки горного ручья, который скоро возникает,будто из ниоткуда. И такая пустота вокруг, такое совершенное одиночество, что не хочется даже думать. Из-под закрытых век видно небо, расчерченное легкими облаками, ярко-оранжевое небо, влюбленное в солнце, и все вокруг влюблено в него: и ручей, и цветы, словно дети тянущие к нему руки, и редко пролетающие птицы. Хорошо быть птицей: свобода улететь куда-угодно, в любой краешек земли. Спиной чувствуешь подмятую траву, чуть еще влажную, и теплую землю. И кажется, что вот так могло бы быть целую вечность, самую настоящую долгую вечность, птицы бы вдруг спорили с ручьем, а он бы, чуть разозлившись, побежал бы еще быстрее, словно пытаясь угнаться за ними, за птицами, и, примирившись, они какое-то время путешествуют вместе, и поют свои песни солнцу и славному небу. Но вдруг что-то меняется, какая-то неуловимая тень. Убежище, небольшой навес, листва склоняется пред могучей чернотой. Птицы уже не пролетают вовсе, ручеек как-то присмирел. Он напуган. И вот небо уже не ярко-оранжевое, а почти что безупречно черное, даже солнце сидит тихо и не выглядывает. И вот теперь будто целый океан встал стеной, шум воды вокруг, воздух прозрачно-чистый, до невозможности. Яркий свет пронзает небо, а закрытыми глазами видно только резкую вспышку, мгновенную. Теперь, кажется, так и будет целую вечность, одиноко и пусто, мир вокруг будто захватила чернота туч, а молния - просвет, который хотя и кажется озлобленным на весь мир, но вдруг она - единственный поборник света сейчас? Вдруг она придает смелости солнцу, которое теперь тоже борется, и хотя не скоро, но пробивается. Сквозь листву - яркий золотисто-серый свет, мягкий, но вместе с тем сильный, защищающий, такой бывает только после грозы, он смешивается с зеленью листвы и синью воды, он неоднозначный, но дающий надежду. Ради такого света можно жить, пусть даже сам океан поднимется вертикально и обрушит на тебя всю свою мощь, и каждый раз, когда свет побеждает, в душу само собой закрадывается понимание: любая гроза - временна...как, впрочем, и все остальное...
